Майкл Муркок - Ледовая Шхуна / The Ice Schooner [= Ледовая шхуна, или Экспедиция в Нью-Йорк]
— И что же произошло? — улыбаясь, спросил Арфлейн.
— Мы оба влетели на них, у меня нет вашего чувства времени. За это меня списали на эту окаменевшую корову. Теперь я понимаю, что ваш трюк был намного сложнее, чем показалось вначале.
— Мне просто повезло, — сказал Арфлейн.
— Но вы успешно использовали эту тактику и раньше. Вы были хорошим капитаном. Обычно мы, фризгальтийцы, не при знаем, что существуют моряки лучше, чем мы сами.
— Благодарю, — произнес Арфлейн, не в силах устоять перед похвалой старика. Он начинал чувствовать себя в компании этих людей все свободнее. — Насколько я помню, вы почти вырвались из ловушки.
— Почти, — вздохнул Хансен. — Сейчас плавание под парусами уже не то, что было раньше, капитан Арфлейн.
Арфлейн согласно кивнул.
Потчнефф улыбнулся и поднял капюшон. Снег шел такой густой, что было почти невозможно различить силуэты ближайших кораблей. Стоя в наступившей тишине, Арфлейн подумал, что во всем мире остались лишь они одни, настолько снег заглушал остальные звуки.
— Со временем мы все реже будем видеть такую погоду, — задумчиво произнес Потчнефф. — Теперь снег идет лишь раз в десять-пятнадцать дней. Мой отец помнит, раньше снег шел так часто, что это длилось почти все лето. А зимой ветры были намного жестче.
Хансен стряхнул снег с куртки.
— Ты прав, парень. С тех пор как я был молодым, мир стал теплее. Через несколько веков, поколений мы будем ходить на кораблях почти по голой земле.
Они рассмеялись шутке.
— Не говорите того, что не должна слышать Ледовая Мать, друзья. Кроме того, то, что вы говорите, — неверно. Так или иначе, климат меняется из года в год, но на протяжении многих лет становится все холоднее. Это неизбежно. Мир умирает, — возразил Арфлейн.
— Так думали наши предки и выразили свои идеи в образе Ледовой Матери, — улыбаясь, сказал Потчнефф. — Но что, если Ледовой Матери вовсе нет? Предположим, что солнце разогревается все больше и мир возвращается к своему прежнему состоянию. Что, если это всего лишь один период оледенения Земли? Об этом говорится в некоторых старых книгах, капитан.
— Я назвал бы это богохульством и чепухой, — резко ответил Арфлейн. — Вы сами знаете, что эти книги содержат многое такое, что заведомо неверно. Единственная книга, которой я верю, — книга Ледовой Матери. Она пришла из центра Вселенной, принеся с собой очистительный лед. Читайте что хотите, говорите, что Ледовой Матери не существует, но вы должны признать — даже старые книги говорят о том, что тепло должно исчезнуть.
Хансен бросил на него иронический взгляд.
— Последователи Ледовой Матери говорят: все должно замерзнуть, но знаете, у нас во Фризгальте ученые наблюдают за погодой. Именно благодаря им мы. обрели свое могущество. Они утверждают, что за последние два-три года уровень льда снизился на несколько единиц, в один прекрасный день солнце разгорится с новой силой и растопит лед. Они говорят, что солнце уже начало нагреваться, что жизнь, которую мы находим в теплых разводьях, должна появиться, что она уже появилась, возможно, на островах в море.
Но морей нет!
— Ученые полагают, что мы бы не выжили, если бы где-то не было морей и этих растений на островах.
— Нет! — Арфлейн отвернулся от Хансена.
— Вы говорите — нет? Но разум подсказывает, что это правда.
— Разум? — фыркнул Арфлейн. — В том, что вы говорите, нет логики. Вы всего лишь лепечете жалкое подобие идеи, в которую хотели бы верить. Ваш образ мыслей принесет вам несчастье.
Хансен покачал головой.
— Я понимаю это как непреложный факт, капитан Арфлейн. Мы становимся мягче, а вместе с нами и лед. Мы чувствуем приближение новой жизни, именно поэтому меняются наши представления. Я не хочу перемен, потому что никогда бы не смог полюбить иной мир, нежели тот, который я знаю. Я умру в моем мире, но что потеряют наши потомки? Ветер, снег и лед, вид уносящейся прочь стаи китов, полет гарпуна, упоение битвы под красным солнцем, вмороженным в голубое небо? Где все это будет, когда ледовая страна превратится в грязную землю с хрупкой зеленью на ее поверхности? Что будет с людьми? Все, что мы любим, будет забыто в этом грязном, горячем, нездоровом мире. Каким беспорядочным будет мир. Но он будет именно таким!
Арфлейн хлопнул по поручню ограждения, сбив с него снег.
— Вы безумец! Как этот мир может измениться?
— Может быть, вы и правы, — мягко ответил Хансен. — Но то, что я вижу, — безумец я или нет, — неизбежно.
— Вы отрицаете законы природы? — насмешливо произнес Арфлейн. — Даже глупец признает, что ничто, однажды остынув, нагреться само по себе уже не может. Я понимаю ваши доводы. Но они обманчивы. Смерть, Кристоф Хансен, лишь одна смерть неизбежна. Однажды уже были грязь, зелень, жизнь, — я признаю это. Но они исчезли. Неужели, умерев и остынув, человек вновь оживает со словами: «Я умер, но я вновь жив!» Неужели вы не видите, как логика обманывает вас? Существует ли Ледовая Мать, или она всего лишь символ существующей реальности, ее следует почитать в любом случае. Иначе мы погибнем раньше, чем следует. Вы думаете, я — одержимый религией варвар, но в том, что я говорю, — истина.
— Я завидую вашему умению оставаться при своих убеждениях, — спокойно произнес Хансен.
— А я сожалею о вашем ненужном пессимизме.
Потчнефф смущенно тронул Арфлейна за руку.
— Может, мы продолжим осмотр корабля, капитан?
— Благодарю вас, — резко ответил Арфлейн. — Но я увидел уже все, что меня интересовало. Это хороший корабль. Не дайте ему сгнить.
Не обращая внимания на озабоченного Хансена, Арфлейн перешел на нижнюю палубу, перелез через ограждение и, спустившись по лестнице, пошел к подземному городу, утопая в снегу.
Глава 4
ГОСТИНИЦА «РАЗРУШИТЕЛЬ КОРАБЛЕЙ»
После посещения ледовой шхуны Конрад Арфлейн стал еще более нетерпимым в своем ожидании. До сих пор он еще не получил сообщения от Ульсеннов о состоянии лорда Рорсейна. Он же не пришел к окончательному решению относительно своих собственных дел, но все более склонялся к мысли поступить на ближайший корабль из Брершилла, пусть даже младшим офицером.
Каждый день он приходил на причал гигантского дока, избегая контакта с экипажами всех кораблей, включая «Ледовый дух».
На четвертое утро на горизонте показался трехмачтовый бриг. Под всеми парусами он мчался к доку, на его мачте развевался флаг Брершилла. Арфлейн улыбнулся, узнав «Нежную девчушку», китобой под командованием его старого друга, капитана Яраха Бренна. Казалось, что парусник ворвется в ту часть дока, где стояло большинство кораблей. Работавшие там люди в панике бросились прочь, полагая, что судно вышло из-под контроля. Однако, когда до дока осталось совсем немного, «Нежная девчушка» быстро и точно повернула по широкой дуге и, подняв рифы, скользнула в дальний конец строя кораблей, где уже стояли пришвартованные китобои. Арфлейн пошел по льду.
